Китч:модная деконструкция
Не выбрасывай старые джинсы, балетную пачку и заношенные резиновые сапоги — с подачи инфлюенсеров они становятся элементами провокационного образа, а в руках дизайнеров превращаются в новый самостоятельный объект гардероба.
Совершив кульбит от минимализма и old money к гранжу и панку, моде надоели узкие сменяющиеся ограничения очередного быстротечного core’а. Метания дизайнеров и брендов пришли к довольно логичному завершению — рамок больше нет. Теперь мода предлагает сбросить пыльный бежевый тренч, снять свои лоферы Prada и забыть про имитацию знатного происхождения в ZARA.
Наконец-то в тренде городские сумасшедшие и люди, которые не боятся выглядеть, как манекен в магазине тканей. Именно так, сбросив оковы красивого, в моду вернулся китч и всевозможная «некрасивость».
Наконец-то в тренде городские сумасшедшие и люди, которые не боятся выглядеть, как манекен в магазине тканей. Именно так, сбросив оковы красивого, в моду вернулся китч и всевозможная «некрасивость».
Возвращение к корням и KNDJLV
Китч и кастом — два тренда, которые тесно сплелись в черных пиджаках с ассиметричным вырвиглазным рукавом и топах, скроенных из старых фраков, кружев и поясов от кимоно.
Обе тенденции вернулись из прошлого. Китч — из бурных 50–60-х, когда обществу приелись классика и строгость. Хотелось иронии. В нерв времени попал Уорхол с броским и кричащим, а на блошиных рынках находились жемчужины. Кастом же подхватила молодежь, проникнувшись панк-культурой в 70-е. Самовыражение и индивидуальность стали ее оружием в борьбе с массовым производством.
Обе тенденции вернулись из прошлого. Китч — из бурных 50–60-х, когда обществу приелись классика и строгость. Хотелось иронии. В нерв времени попал Уорхол с броским и кричащим, а на блошиных рынках находились жемчужины. Кастом же подхватила молодежь, проникнувшись панк-культурой в 70-е. Самовыражение и индивидуальность стали ее оружием в борьбе с массовым производством.
Эпатажный дух панка зародился в 70-х как вызов системе. Он преобразил не только музыкальную сцену, но и моду. Вместо привычных подиумов тренды зарождались в клубах и переулках, элегантность уступила радикальной индивидуальности, самобытности.
Одним из ключевых инструментов панка на пути самовыражения стал кастом — искусство ручной модификации одежды, со временем приобретающее все большие масштаб и популярность.
Первые представители панк-сцены боролись с массовым производством, отвергали идеи «безликой» моды и превращали одежду не просто в арт-объект, а в цельное высказывание. Донести месседж помогали рваные футболки и куртки с клепками, мятежные надписи и грубые ткани, цепи, нашивки, булавки и граффити... Все эти элементы по отдельности или вместе? Не так важно. Вне зависимости от финансовых возможностей, любой мог преобразить старую вещь и переосмыслить ее в стилистике панка. Уникальность — один из главных маркеров культуры кастома, которая до сих пор вдохновляет дизайнеров.
Сегодня кастом — не просто историческая отсылка на другое, более значимое направление, а полноценный тренд. Высокая мода продолжает вдохновляться панк-культурой, используя для выражения ее философии преобразование старых и ненужных вещей. Бунт против стандартов гармонично существует в осознанном отношение к гардеробу, которое на подиумах демонстрируют современные дизайнеры. И в лукбуках Gucci, и в шоу родонацальницы панка Vivienne Westwood присутствует кастомизация.
С недели моды и длинных подиумов кастом добрался до широкого покупателя. Массмаркет предлагает нам вариативные нашивки на куртки и джинсовки, а в магазинах японского бренда Uniqlo выстраиваются очереди. Желающих задизайнить простую белую футболки — сотни, если не тысячи ежедневно.
Кастомизация даже базовой вещи позволяет выделиться, обрести идентичность, в чем особенно остро нуждаются потребитель в эпоху культуры fast-fashion.
Одним из ключевых инструментов панка на пути самовыражения стал кастом — искусство ручной модификации одежды, со временем приобретающее все большие масштаб и популярность.
Первые представители панк-сцены боролись с массовым производством, отвергали идеи «безликой» моды и превращали одежду не просто в арт-объект, а в цельное высказывание. Донести месседж помогали рваные футболки и куртки с клепками, мятежные надписи и грубые ткани, цепи, нашивки, булавки и граффити... Все эти элементы по отдельности или вместе? Не так важно. Вне зависимости от финансовых возможностей, любой мог преобразить старую вещь и переосмыслить ее в стилистике панка. Уникальность — один из главных маркеров культуры кастома, которая до сих пор вдохновляет дизайнеров.
Сегодня кастом — не просто историческая отсылка на другое, более значимое направление, а полноценный тренд. Высокая мода продолжает вдохновляться панк-культурой, используя для выражения ее философии преобразование старых и ненужных вещей. Бунт против стандартов гармонично существует в осознанном отношение к гардеробу, которое на подиумах демонстрируют современные дизайнеры. И в лукбуках Gucci, и в шоу родонацальницы панка Vivienne Westwood присутствует кастомизация.
С недели моды и длинных подиумов кастом добрался до широкого покупателя. Массмаркет предлагает нам вариативные нашивки на куртки и джинсовки, а в магазинах японского бренда Uniqlo выстраиваются очереди. Желающих задизайнить простую белую футболки — сотни, если не тысячи ежедневно.
Кастомизация даже базовой вещи позволяет выделиться, обрести идентичность, в чем особенно остро нуждаются потребитель в эпоху культуры fast-fashion.
Переосмыслив и совместив эти тенеденции, дизайнеру Роману Кянджалиеву удалось создать петербургский апскайл-проект KNDJLV. Каждая его вещь — не только визуальный эксперимент, но и попытка рассказать историю. Для этого,
по словам Романа журналу Sobaka.ru, необходимо сохранять «первоначальную художественную ценность», а не вступать в конфликт с выбранной вещью. Суть кастомизации, по мнению Кянджалиева, в дополнении, а не в разрушении.
Если дизайнер услышит вещь, то сможет трансформировать ее, превратить в отдельное высказывание. Это кропотливый процесс, в результате которого предметы гардероба обретают голос.
по словам Романа журналу Sobaka.ru, необходимо сохранять «первоначальную художественную ценность», а не вступать в конфликт с выбранной вещью. Суть кастомизации, по мнению Кянджалиева, в дополнении, а не в разрушении.
Если дизайнер услышит вещь, то сможет трансформировать ее, превратить в отдельное высказывание. Это кропотливый процесс, в результате которого предметы гардероба обретают голос.
«Наслаивать, маскировать, собирать воедино разорванные части, выстегивать. Быть раскрытым и вывернутым, быть торжественно строгим — если всё это про пиджак: разве пиджак не человек?» — делится Роман в процессе работы над новым айтемом.
Роман Кянджалиев
дизайнер
Так, дополнив винтажные жакеты шелковой тафтой и разрисовав их ярким акрилом, Роман выпустил капсульную коллекцию совместно с брендом Rogov стилиста и телеведущего Александра Рогова. Каждая вещь в ней — броская
и андрогинная — заигрывает и за счет силуэта предлагает выбор: носи так, как чувствуешь.
и андрогинная — заигрывает и за счет силуэта предлагает выбор: носи так, как чувствуешь.
Национальный код и Yallo
В большей части модного мира (Европа и США) с китчем все довольно легко, ведь мода прошла все возможные циклы, и производство одежды не просто вариант высокомаржинального бизнеса, а целая индустрия, в которой даже самая безумная тенденция быстро подхватывается и приобретает обороты. В России же китч обычно был чем-то «за гранью» во всех смыслах. Китч в России — либо горячо любимый визуальный код (привет нулевым и обложкам книг Дарьи Донцовой), либо по-снобски презренный «колхоз».
Китч в России в его раннем проявлении можно найти в конце XIX — начале XX века, когда формировалась массовая культура и доступ к декоративным предметам стал шире. Примеры можно встретить в архитектуре, где дома обеспеченных купцов украшались избыточными деталями, смешивающими стили (псевдорусский стиль, модерн и эклектика). В декоративно-прикладном искусстве активно использовались яркие, блестящие элементы, символизирующие богатство и успех.
Советский союз внёс свою специфику в развитие китча, так как официальный стиль социалистического реализма был связан с пропагандой и ориентировался на массовое восприятие. Монументальная архитектура, избыточная символика, триумфальные арки, мозаики и статуи, прославляющие достижения государства, нередко становились примером государственного китча. В быту этот стиль проявлялся в популярности дешёвых, но нарядных товаров: фарфоровых статуэток, ковров с яркими пейзажами, мебели с массивными декоративными элементами.
Распад Советского Союза и переход к рыночной экономике стали эпохой расцвета китча в России. У населения появился доступ к товарам массового производства, часто импортированным и выполненным в ярких, броских стилях. Роскошь и богатство, ранее недоступные большинству, стали символом статуса, что нашло отражение в моде на позолоту, искусственные материалы, яркие цвета и символику богатства. Примером китча этого периода можно назвать дома «новых русских», с избыточно пышным декором, массивными колоннами и коваными воротами.
В современной России китч сохраняет своё место как в массовой культуре, так и в ироничном искусстве. Художники, музыканты и режиссеры используют китч для создания пародийных, сатирических произведений. Ярким примером можно считать творчество Сергея Курёхина, Андрея Бартенева, а также моду на стилизацию под советскую эстетику в кино и дизайне. Китч стал инструментом деконструкции, средством игры с массовой культурой и ее стереотипами.
Таким образом, китч в России прошёл сложный путь от стремления к роскоши и «красоте» до осознанного использования в искусстве как средства самовыражения и критики. Это явление не только сохраняет свою популярность, но и адаптируется к новым культурным контекстам.
Советский союз внёс свою специфику в развитие китча, так как официальный стиль социалистического реализма был связан с пропагандой и ориентировался на массовое восприятие. Монументальная архитектура, избыточная символика, триумфальные арки, мозаики и статуи, прославляющие достижения государства, нередко становились примером государственного китча. В быту этот стиль проявлялся в популярности дешёвых, но нарядных товаров: фарфоровых статуэток, ковров с яркими пейзажами, мебели с массивными декоративными элементами.
Распад Советского Союза и переход к рыночной экономике стали эпохой расцвета китча в России. У населения появился доступ к товарам массового производства, часто импортированным и выполненным в ярких, броских стилях. Роскошь и богатство, ранее недоступные большинству, стали символом статуса, что нашло отражение в моде на позолоту, искусственные материалы, яркие цвета и символику богатства. Примером китча этого периода можно назвать дома «новых русских», с избыточно пышным декором, массивными колоннами и коваными воротами.
В современной России китч сохраняет своё место как в массовой культуре, так и в ироничном искусстве. Художники, музыканты и режиссеры используют китч для создания пародийных, сатирических произведений. Ярким примером можно считать творчество Сергея Курёхина, Андрея Бартенева, а также моду на стилизацию под советскую эстетику в кино и дизайне. Китч стал инструментом деконструкции, средством игры с массовой культурой и ее стереотипами.
Таким образом, китч в России прошёл сложный путь от стремления к роскоши и «красоте» до осознанного использования в искусстве как средства самовыражения и критики. Это явление не только сохраняет свою популярность, но и адаптируется к новым культурным контекстам.
Как же дать одним понять, что китч в 2024 году — не то же самое, что в 2001, а другим объяснить, что китч — это не безвкусица, а воскресший тренд?
Нащупать что-то общее и родное для всех этих групп. Этим и занимается российский бренд Yallo. Смешав свитера из 90-х, пушистые кофты из нулевых, шапки в стиле советских спортсменов и классические офисные айтемы, бренд предлагает потребителю отбросить все наносные тренды и прийти к тому, что близко именно вам. Бренд был создан в 2017 году психологом Олей Миклиной, что совершенно не удивительно. Предложить людям наконец-то быть собой, хоть и довольно банальная, но тем не менее очень важная миссия, абсолютно созвучная с задачей психолога. Освободиться от внешних влияний — это не значит пересоздать свои вкус и насмотренность; это смешать все, что нравится, и перестать пытаться вместить себя в каноны очередного Office siren core. Быть спонтанным, непринужденным и действующим наперекор принятой модной системе, если это не для вас — это те возможности, которые бренд предлагает своим покупателям, создавая для них яркие, наивные и смешные вещи.
Нащупать что-то общее и родное для всех этих групп. Этим и занимается российский бренд Yallo. Смешав свитера из 90-х, пушистые кофты из нулевых, шапки в стиле советских спортсменов и классические офисные айтемы, бренд предлагает потребителю отбросить все наносные тренды и прийти к тому, что близко именно вам. Бренд был создан в 2017 году психологом Олей Миклиной, что совершенно не удивительно. Предложить людям наконец-то быть собой, хоть и довольно банальная, но тем не менее очень важная миссия, абсолютно созвучная с задачей психолога. Освободиться от внешних влияний — это не значит пересоздать свои вкус и насмотренность; это смешать все, что нравится, и перестать пытаться вместить себя в каноны очередного Office siren core. Быть спонтанным, непринужденным и действующим наперекор принятой модной системе, если это не для вас — это те возможности, которые бренд предлагает своим покупателям, создавая для них яркие, наивные и смешные вещи.
«Yallo — это настоящее вдохновение для всех, кто ценит стиль и качество. Этот бренд отлично сочетает актуальные тренды с индивидуальностью, создавая уникальные вещи, которые легко адаптировать в гардероб, хотя они и кажутся вопящими и кричащими», — так говорит о бренде стилистка Настя Дегель.
Настя Дегель
стилистка
Манифест и Manicure Vampire
Китч в современном мире — это больше, чем просто визуальный код прошлого. Это язык, на котором говорят разрушители модного канона. Эклектика, как важная составляющая китча, становится инструментом для переосмысления культурных кодов и возвращения к тем элементам, которые считались устаревшими или вовсе безвкусными.
Вещи бренда Manicure Vampire — это манифест свободы. Строгий офисный пиджак обнимает плюшевого медведя, детские игрушки свисают с лацканов, а на джинсах, прошедших тай-дай и кастомизацию, красуются бирки, будто спасённые из прошлой жизни. Эклектика здесь — не просто стиль, а философия, которая стирает границы между классикой и субкультурой, красотой и китчем.
Вещи бренда Manicure Vampire — это манифест свободы. Строгий офисный пиджак обнимает плюшевого медведя, детские игрушки свисают с лацканов, а на джинсах, прошедших тай-дай и кастомизацию, красуются бирки, будто спасённые из прошлой жизни. Эклектика здесь — не просто стиль, а философия, которая стирает границы между классикой и субкультурой, красотой и китчем.
Manicure Vampire не шьют, а рассказывает истории: о детстве, которое мы так упорно не хотим отпускать, о дворовых качелях 90-х, о бирках из советских магазинов, что чудом пережили время. Они берут найденное на барахолках, деконструируют, красят, пришивают — превращают привычное в уникальное. Эстетика инфантилизма — отдельная глава в истории Manicure Vampire. Яркие нашивки, игрушки и мотивы из детских воспоминаний придают дизайну наивность и игривость, создавая контраст с серьезными офисными элементами. «Я думаю, что скучание по детству есть в каждом человеке», — говорят создатели, стремясь делать вещи бренда одновременно игривыми и трогательными.
Название «Manicure Vampire» — парадокс. Маникюр — о красоте, вампир — о тёмной страсти, андеграунде. Эта противоречивость отражается в каждой вещи: носить их — значит вступить в диалог с самим собой, с прошлым и настоящим, с серьёзным и нелепым. Это значит балансировать на грани красивого и безобразного, канона и протеста. Это не просто бренд, а своеобразный вызов трендам, массмаркету и утилитарности. Manicure Vampire предлагает:
быть собой — даже если это «собой» похоже
на плюшевого монстра
в тай-дай пиджаке.
на плюшевого монстра
в тай-дай пиджаке.
Смелость быть смешным: почему будущее за китчем?
Возврат популярности китча — не случайность, а закономерность. Не только мода, но и возвращение к основам. После десятилетий минимализма и упорядоченного подхода к моде общество искало способ быть искренне-свободным. Китч стал антиподом однообразных core-трендов, вроде coastal grandma или quiet luxury, предлагая эксперимент как способ мыслить.
Бунтом на стандарт
Современный потребитель устал от однообразия, предложенного культурой минимализма и быстрой моды. Китч разрушает стереотипы о том, что красиво, а что нет, предлагая свободу от навязанных канонов. Вспомните коллекции Gucci последних лет: яркие принты, обилие деталей и стилизация под винтаж. Такие образы — не столько одежда, сколько манифест, провозглашающий индивидуальность.
Подтверждение этого тренда можно найти и в политике массмаркет-брендов. Например, H&M и Zara всё чаще выпускают капсульные коллекции, вдохновлённые китч-эстетикой. Линии одежды украшаются нарочито яркими элементами, а стилисты играют с сочетаниями «несочетаемого» — леопарда, клеток, пайеток, бархата и крупной вязки. Эти вещи нарочито вычурны, их цель — цеплять взгляды, выбиваться из общей массы товаров.
Подтверждение этого тренда можно найти и в политике массмаркет-брендов. Например, H&M и Zara всё чаще выпускают капсульные коллекции, вдохновлённые китч-эстетикой. Линии одежды украшаются нарочито яркими элементами, а стилисты играют с сочетаниями «несочетаемого» — леопарда, клеток, пайеток, бархата и крупной вязки. Эти вещи нарочито вычурны, их цель — цеплять взгляды, выбиваться из общей массы товаров.
Стиль, который слышит
Китч предоставляет возможность выразить себя, независимо от социального статуса или эстетической насмотренности. Люди выбирают китч не только за ироничность, но и за ощущение собственной уникальности. Стоит отметить, что инфлюенсеры и соцсети сыграли ключевую роль в популяризации стиля. TikTok и Instagram с их стремлением к вирусным образам сделали китч идеальным инструментом: он яркий, заметный и легко персонализируемый. Вспомним, как неожиданно популярным стал «гобеленовый» свитер JW Anderson, благодаря Гарри Стайлсу, или как причудливо-мультяшные резиновые ботинки Bottega Veneta стали обязательным элементом гардероба модников.
Кроме того, тренд возвращает нас к идеям осознанного потребления, столь важным сегодняшнему дню. Апсайклинг и кастомизация — важные элементы китча. В эпоху устойчивой моды дизайнеры активно используют переработанные материалы, создавая новые смыслы из старого.
Китч — это ведь про деконструкцию и переосмысление. Он объединяет элементы разных эпох, стилей и социальных контекстов, создавая из них актуальное. Это язык, на котором мода говорит о сложностях современного мира: ностальгии, неустойчивости современности и стремлении к внутренней свободе.
Кроме того, тренд возвращает нас к идеям осознанного потребления, столь важным сегодняшнему дню. Апсайклинг и кастомизация — важные элементы китча. В эпоху устойчивой моды дизайнеры активно используют переработанные материалы, создавая новые смыслы из старого.
Китч — это ведь про деконструкцию и переосмысление. Он объединяет элементы разных эпох, стилей и социальных контекстов, создавая из них актуальное. Это язык, на котором мода говорит о сложностях современного мира: ностальгии, неустойчивости современности и стремлении к внутренней свободе.
Китч как новые мы
Продвигая китч, дизайнеры и модные дома не просто отшивают одежду, а продают создают эмоцию. Это форма валидации — когда человек видит, что его «нелепый» образ становится частью общей волны, он чувствует себя принятым. Китч разрушает страх осуждения и стирает границы между высоким стилем и повседневностью.
Это больше, чем просто мода. Китч — философия нового времени, «новых искренних», позволяющая манифестировать свою идентичность через визуальный протест и эстетику «некрасивого». Сегодня он занимает центральное место в модных дискурсах, а завтра — станет одним из главных маркеров эпохи, в которой быть собой важнее, чем следовать канону.
Это больше, чем просто мода. Китч — философия нового времени, «новых искренних», позволяющая манифестировать свою идентичность через визуальный протест и эстетику «некрасивого». Сегодня он занимает центральное место в модных дискурсах, а завтра — станет одним из главных маркеров эпохи, в которой быть собой важнее, чем следовать канону.
Авторы: Софья Форсберг, Полина Лобанова, Лиза Павлова
Фото: из соцсетей брендов Manicure Vampire, Yallo и KNDJLV
Фото: из соцсетей брендов Manicure Vampire, Yallo и KNDJLV